Стоял на редкость хороший осенний день – было тепло, ветра почти не было, на небе были лишь редкие белые облака, а сама его синева поражала своей глубиной и красотой цвета. В этот день у меня не было занятий в институте, но туда мне всё же пришлось ехать, потому что надо было забрать справку для военкомата. Я сидел в автобусе, который переезжал Автозаводский мост, и смотрел в окно. В плеере играл диска «Чижа и компании», одежда была простой и удобной, настроение отличным. В окне проплывали деревья, окрашенные в зелёный, жёлтый, оранжевый, красный. И все эти цвета на одной кроне! Любому человеку нужен отдых: отдых от работы, от борьбы, от учёбы. Я на эти пару часов забыл о своей идеологии, я просто наблюдал жизнь. Приятная усталость и умиротворение распространялись по телу. Но, наконец моя остановка. В институте отдел кадров был закрыт. Странно, по телефону говорили, что можно было подъехать в любое время. Вообще, можно сразу сказать, что дела у общества не очень, если в этом обществе не уважают стариков, радуются болезням сыновей, в предвкушении медкомиссии в военкомате, и не отвечают на вопросы всю правду о графике работы. Как позже оказалось, это было к лучшему. Мне сказали, что обед закончится через 40 минут. «Нам бы в институте такие обеды!» - подумал я. Тогда я решил пойти в мой любимый дворик напротив, посидеть, подумать, помечтать. Сидеть просто так было бы неинтересно, поэтому я купил две бутылки пива и пакетик сухарей. Моя любимая лавочка была свободна и я сел. Открыв первую бутылку о заборчик, я задумался, что русский сможет открыть бутылку обо что угодно, но об открывалку не будет порой из принципа – слишком просто. Всё-таки мы загадочный и великий народ. Сделав пару глотков, я глубоко вдохнул и начал смотреть вокруг. На детской площадке играли дети. Странно, обычно там пьют студенты или сидят бабушки. Какой-то мужик чинил машину. К нему подошли пара друзей, потом ушли, потом подошли другие друзья, тоже ушли. Любой не настоящий русский (да-да, такие бывают, и дело не только в национальности) сказал бы: «Вот бы хоть один помог!». Не-а, мужик бы сам отказался бы, наверное. Я сделал бы то же самое. Это та же логика: открывалка – просто, забор – интересно. Только: с друзьями – легко, одному – сложно, и соответственно интересно. Но разрешить себе помочь, как ни парадоксально (а у нас всё-таки страна парадоксов), в то же время, признак доверия. Если один мужик зовёт друга помочь с машиной, это значит не только то, что в гараже есть бутылка, но и то, что первый уважает второго и глубоко ему доверяет. Дальше осматриваю двор. Из окна квартиры с евроремонтом выглядывает бабушка. Окно открыла. Правильно – какой смысл от окна, когда оно со звукоизоляцией? Смотрит так внимательно на двор, а сейчас на меня. Интересно, что же она обо мне думает? Ну да это и не важно. Из окна рядом (старого такого, советского) доносится какая-то непонятная музыка: то ли Леприконсы, то ли Ляпис Трубецкой, то ли что-то из бардовского или блатного. Так или иначе, душевно поют. Всё равно, что поют про яичницу – главное душевно. Для нас, русских, душа – это вообще всё. У нас главная похвала – не «отлично!», а «душевно!». Может, поэтому так популярно «душевное пиво»? Ну вот, полбутылки выпито, пора бы и сухарей поесть. Начинаю грызть сухари якобы с беконом. Тут обращаю свой взгляд на асфальт. По нему важно вышагивают голуби и быстро, оглядываясь по сторонам, скачут воробушки. Не вызывает ассоциаций с нашим обществом, нет? Кидаю им кусочек сухаря – на него жадно накидываются с одинаковым проворством и жадностью и те, и другие. Ассоциации не усилились? Мне становится интересно и я начинаю небольшой эксперимент. Кусочки сухарей быстрее хватают самки воробьёв, порой выхватывая их прямо из клюва самцов. Что, похоже на нашу жизнь? Я симпатизирую воробьям, стараюсь кидать сухарики именно им. Не выдерживаю и говорю «Вот молодец, соображаешь!» вслух, когда один самец начинает прыгать в ту сторону, куда я направил руку, но ещё не бросил кусочек сухарика. Потом они уже выработали что-то вроде рефлекса – когда слышат шорох пакетика с сухариками, сразу слетаются со всего двора. Как же всё-таки умиротворяет общение с животными и птицами. И заставляет задуматься о жизни, кстати. Я допил первую бутылку и решил, что неплохо бы покурить трубочку. Забиваю табачок, раскуриваю, затягиваюсь и наслаждаюсь. Кстати, трубка удел не только богатых, но скорее философски настроенных, серьёзных и порой великих. Но курить трубку и быть курильщиком трубки в моём понимании этого слова – отнюдь не одно и то же. Марк Твен сказал: «Сначала Бог создал мужчину, потом женщину. Потом ему стало жалко мужчину и он дал ему табак». Трубку курили великие писатели, актёры, Толкиен и его герои и, конечно же, сам Сталин. Кончились фильтры для трубки, и я курю её без фильтров уже в третий раз. Как ни странно, но так лучше. Фильтры давали привкус, а сейчас я чувствую вкус единения дерева, табака, огня и воздуха в его первозданности. Я могу бросить курить сигареты, но не брошу трубку. Потому что я курильщик трубки. И был им ещё до того, как купил трубку. Открываю вторую бутылку об тот же забор. Пью и думаю о том, чтобы написать всё то, что я написал выше. Допиваю и иду в институт. Мне выдают справку, я обмениваюсь парой мыслей и любезностей с женщиной, работающей там. Я не злопамятный. Подумаешь, ушла на обед и меня не предупредила! Ведь если бы не это, я бы не сидел бы во дворе с пивом и трубкой, не кормил бы птиц сухариками и не раздумывал о простых истинах, который порой так сложно увидеть и понять.