Данный материал не может быть расценен никаким образом, кроме как шутки. Это выдержка из дневников человека, чьё психическое состояние оставляет желать лучшего и не может восприниматься всерьёз. Представляет интерес только для психиатров и практикующих психологов и публикуется исключительно в медицинских целях. За окном медленно падала листва, моросил дождь, в резиденции президента было тихо. Он сидел у окна, у него дрожали руки, он принимал самое важное в своей жизни решение. Вся его жизнь, проносилась у него в голове, сначала ребёнком, катался на велосипеде, потом хорошо учился, институт, когда все пили и занимались сексом, он старательно учился, потом его заметили, потом его вели, но всегда он старался. Старался быть лучшим, старался делать больше, старался быть первым. Вот теперь над ним нет начальников и ему не чего доказывать. Он сидит и смотрит как ветер срывает листву, которая падает в лужу, где её добивает дождь. Он встал и прошёлся по комнате. Сам не понимал, как получилось так, что вражеская армия оказалась у границы, это было слишком незаметно, молниеносно. Всё казалось какой-то игрой, выступить с обращением, созвать министров. Министры сидели и надували щёки, перебирали толстыми пальчиками-колбасками бумажки, в папке «Совершенно секретно». Реальность умещалась в бумажки, закручивалась на этих толстых, надутых от тяжёлых дум министров. Ни кому не хотелось терять власть, терять привычный образ жизни, всем хотелось жить. Но были ещё и патриоты, нет, он сам тоже патриот, он любит свою Родину, но ему ещё никогда не приходилось доказывать свой патриотизм. В дверь вошёл министр обороны и рухнул в кресло -Господин президент, это конец. Они надвигаются на нас словно вихрь, ещё немного и они будут в городе. -Мы можем просить о мире? -Увы… Мы можем только приказать собрать оставшихся ополченцев… Он уже не слушал, то о чем он думал, потеряло смысл, листва падала, порывы ветра трепали деревья. Дождь. Он уже был далёк, вспоминал радость победы от выборов, первые глотки шампанского, хмель, кураж, неверие. Неужели это конец? -Мы должны биться за нашу родину! Мы должны остаться в памяти их как сильные, несокрушимые сыны отчизны! Я обещаю оставаться в городе и лично командовать ополчением. А вам поручаю организовать в кратчайшие сроки минные поля… Он осёкся глядя в красные, безжизненные глаза министра, а что если он даст драпа? Что его держит, почему он ему приказывает, разве станет он выполнять приказы, этот человек с круглым лицом и красными глазами приказы, посути обреченного правителя? -Есть, господин президент, мы будем стоять насмерть! – и он грузно поднялся, тяжёло дыша вышел из комнаты. Вновь стало тихо и обречённо. А дети, я совсем о них не подумал, их надо спасти, я умру один, вместе с народом. Ветер стихал, дождь моросил. Министр вышел из кабинета, где его уже ждало несколько человек. Лица у них были спокойные, тот который был длиньше спросил -Ну как он? -Совсем расклеился, рвётся в бой, в победу не верит, но рвётся. -Однако… Они сели в машину и поехали в Генералитет, в городе было всё по-прежнему, люди спешили на работу, целовались, они включили мигалку и неслись быстрее порыва ветра. В штабе их встретил другой в большой военной шапке: -Последние новости с фронта. 2 версии, в одной нам конец через 3 дня, а по другой уже ночью. -Не рановато ли ночью? -А что думаешь рановато? -Думаю, что да, надо дать ему время, чтобы он понял ситуацию, чтобы прочувствовал, чтобы понял её доконца, испил так сказать. Так что давай другую. У него в руках оказалась папка, красная «Совершенно секретно», в ней были карты, фотографии врага, взрывов, донесения с фронта, во всём этом слышались крики солдат, разрывы гранат, лязг гусениц и конец был настолько очевидным и простым, что… - Это мне нравится, враг наступает решительно, но ни настолько быстро, чтобы его хватил инфаркт. С этими документами я поеду к нему вечером. -Мне поручили создать линию обороны, что с этим делать? -Ну напиши, что ударным трудом, героически жители нашего города создают рубежи обороны, везде царит энтузиазм и решимость умереть. -Не слишком ли пафосно? -Ну припиши, что несколько человек было расстреляно за дезертирство. Он сидел у окна, у него тряслись руки, его мучила жажда, за окном было серо он отчётливо понимал, что где-то там, в дыму, прямо ему в лицо смотрит дуло вражеского танка, в котором сидит грязный механик с белыми зубами и аккуратно наводит на цель свою многотонную махину. Мужественные солдаты кидают гранаты, строчат пулемёты, свистят пули… Надо было сделать… Надо было сделать, надо было сделать… И новую реформу, и выделить деньги на авиацию и переобмундирование, но он этого не сделал и виноват в этом только он, но ведь он всегда был лучшим, первым, когда все пили и трахались он учил юриспруденцию, ему помогали, наставляли были рядом… В дверь постучались. Появились человек из Генералитета. Бледный, от него пахло алкоголем и табаком. Брючина была заправлена почему-то в носок, видно он торопился, значит что-то важное. Они молча стояли и смотрели друг-на друга. Вдруг бледный заплакал. -Это конец- и протянул папку. Президент посмотрел на него строго, в голове были слышны взрывы, иностранная речь, унижения, разрывы гранат, гусеницы, ему даже казалось, что его осыпало землёй. Не успев открыть папку вошёл Министр обороны.. -Господин президент…. Мы мужественно старались, но и в наших рядах множественен несознательный элемент… Мы их расстреляли. Он рассматривал этих двоих, они оба были пьяны, министр был без фуражки, на нём была кровь, китиль грязный. Они стояли и смотрели в окно, смотрели через него, на минуту ему показалось, что они смотрят через него, что его нет. Потом они развернулись и вышли. В голове отчётливо слышались гул реактивных двигателей и свист бомб, всё тело дрожало. Он побежал, побежал увидеть всё собственными глазами, за ним бежала охрана, он упал в лужу, быстро встал и пошёл. В кафе было людно и он разглядел тех двоих, они сидели и заливались водкой. Вид у них был праздничный, даже весёлый, чувствовалось, что этих 2-х мало волнует война, смерть. Да и всех людей не волнует наступление врага, бомбежка, неужели они хотят умереть сидя в кафе, попивая водку и кофе? Решительно схватил дверь вошёл и заорал. -Почему не организуете оборону? Почему не на баррикадах? Почему без оружия, враг будет с минуты на минуту? Весь зал замер и в недоумении посмотрел на него. -Я ваш президент и я вам приказываю! Мать вашу, я приказываю вам организовать оборону города! Мы должны умереть! Воооздуух! Но ни кто не испугался, вскоре процесс пития и приёма пищи продолжился, к недовольству президента, перед ним образовался швейцар и грубо его вытолкал. -Сука! Я твой президент! Ты слышишь, сука, срочно на баррикады! Где гранаты? Где твои гранаты? Сука! Швейцар пару раз ударил его и он упал у входа. Лежал раскрыв рот и смотря по-прежнему, как те из Генералитета допили водку и вышли на улицу. Он вцепился им в грудь, за китиль, тот аж затрещал! -Суки! На баррикады! За автоматы! Будем стоять насмерть. Они только улыбнулись и толкнули его, он упал вторично. Потом тот что был в костюме больно ударил его ногой. И они удалились. Город был готов встретить ночь, загорелись огни, в лужах сверкали красный и синий цвета мигалок. Он не мог понять, почему они не хотят умирать в бою, защищая свой город. Сзади подошли двое и надели рубашку белую, больно скрутили руки. В изнеможении он завопил -Разве вы меня не узнаёте? Я ваш президент, идёт война! Взрываются бомбы, они наступают!!! Фельдшера лишь переглянулись и машина сорвалась с места.