... значит просто не надо верить
и загадывать в октябре.
два ноля разорвали время,
отражаясь в календаре.
потому что не надо слушать
рёв дождя (это всё пиздёж),
всё равно мы его задушим
или пустим под финский нож.
притворяйся и хлопай дверью,
если даже сорвался зря,
два ноля разорвали время
в отражении календаря.

Лёха Никонов

МЕЧТЫ

Полуподвал рюмочной, из узкого прямоугольного окна видны ноги прохожих, стол-стойка у стены. У него стоят два приятеля. На одном длинная чёрная аляска, с искусственным мехом на капюшоне, темно-синие джинсы, на чёрных полуботинках следы от уличной грязи. Рыжие волосы в контрасте с бледным лицом выделяют его из толпы. Другой в короткой слегка полинялой дублёнке, в чищенных, но видавших видах ботинках, с множеством морщин от длительной носки. Он выше на голову своего приятеля, лицо похоже на профиль Юлия Цезаря в монетной чеканке, черты резковаты, как у бетонного метростроевца на Электрозаводской. В руках у приятелей играет пивная пена в громоздких стаканах.
- Вот я и закончил институт, теперь я не понимаю, зачем это мне надо, терпеть не могу офиса, терпеть не могу бумажной, крысиной возни! – говорит Рыжий.
- Ты собирался становиться писателем, там такие, такая же возня.
- Да, юношеский полёт мечты, не знаю даже, что делать, жить уныло не хочется.
- Ну, с другой стороны – ничего не пропало, особенно, можно идти путем, который по вкусу, все дороги распахнуты, - Цезарь сухо улыбается.
- Ты, понимаешь всё одно, не могу избавиться от ощущения возни, малозначительной ущербности вокруг, кажется все, за что взяться приведёт либо к отчуждению и заброшенному одиночеству, либо с самодовольному тёплому болоту.
- Всё меняется, всё проходит, и дождь когда-нибудь перестанет идти.
- Когда-нибудь и жизнь пройдёт, не значит же с этого, что всё зря.
- А чего же ты хочешь?
- Вот не знаю, честное слово, испытываю отвращение ко всему.
- Значит на стройку, улучшает кровообращение мозга, проверял.
- Знаешь, меня тянет к чему-то невыразимому, полёт в холодную пропасть. Я хотел бы избавится от бремени времени, попасть в глубину, пробить суть всех вещей, наслаждаться бесконечным познанием этой глубины. Как ты думаешь чувствуют себя звёзды? – Цезарь ухмылялся, - Да не эти же жалкие животные с ящика, как чувствует солнце в бесконечном круговороте энергии во вселенной. Вопрос детства, действительно ли пространство вселенной беспредельно, если нет, на какой основе, на какой пустоте оно действует. Да и вообще, все ковыряются здесь, на маленькой точке, но разве никому не интересно узнать, что же там, за солнечной системой, за вселенной, за краем мыслимого? Пускай мне сотню раз будут говорить, что всё это бредни, просто надо повзрослеть. А современная война – не бред? Политика не бред? Финансы – не бред? Искусство – не бред?
- Да ты космонавт, - вот твоя девушка не летает в чёрных дырах.
- Уже не моя девушка, поздравь меня!
- Не выдержала?
- Нет, просто надоела, - пусть себе поищет игрушку в другом месте!
- Сожалеешь, что так получилось?
- Да брось ты!
- Значит сегодня к Сане не идёшь?
- Нет, не пойду.
Вокруг стоит гомон, кто-то критикует игру «Шинника», разгорячённые посетители увлечённо жестикулируют руками, стоит сигаретный смог. Пожилой мужчина с раскрытым пальто и накинутым на шею клетчатым шарфом изучает газету «Спорт».
- Прогуляемся что ли? – говорит Цезарь.
Они выходят в сумеречную Москву, на западе видна ещё жёлтая полоса зимнего заката, высвечивающая через облака. Под ногами скользит смесь из грязи, химикатов и снега, толпа уже начала движение в сторону спальных районов. На дорогах практически неподвижная гирлянда из фар и стоп-сигналов.
- Ну, давай, пока – не пропадай! – говорит Цезарь.
- Пока! Бывай тоже!
Стоит уже ночь, а Рыжий идёт по бульвару, мягко падает снег, тая на лице. Жёлтый снег падает на деревья, на пустые лавочки, на дорожке никого нет, только тянется за ним одинокий след. Он садится на неосвещённую лавку, находит сигареты в кармане и курит, стряхивая пепел на снег. Краем глаза Рыжий замечает на лавочке припорошённый предмет. Он берёт его в руки, снег слетает. Это толстая пачка денег. Рыжий судорожно оглядывается, вдалеке женщина выгуливает собаку, мерно проезжают машины. Он пролистал пачку, все купюры по пять тысяч. Быстро кладёт во внутренний карман и уходит, недалеко от перекрёстка ловит машину и уезжает.
Цезарь в гостях, на стене висит стеллаж, ломящийся от книг, в основном детективы девяностых годов в мягкой обложке, в углу стоит туалетный столик с фарфоровой куклой, на низком столе у дивана возвышалась литровая бутылка «путинки», стоит полупустой ядовито-зелёный абсент, бутылка от кока-колы с прожженным внизу отверстием. Все уже пьяны по второму кругу, переговорили обо всём, выпустили все пары и просто лениво расслабились, но Цезарь прибывал в задумчивости. Через неделю состоится собеседование наверное в самой солидной корпорации страны. Сколько было сил потрачено, и ,кажется, заветная цель уже рядом. Словно восхождение на гору, остались десятки метров, а там после вершины, уже всё будет по другому, хорошая зарплата, хорошая жизнь, множество новых знакомств, новые возможности, и вот тогда можно развернуться по настоящему, устроить настоящий слалом, всё меньше тормозя на поворотах. Рядом села Марина, девушка Рыжего.
- Чего задумался?
- Да так, мечты, работа не даёт в покое.
- Как ты можешь всё время думать о работе, даже сейчас? Знаешь, кто не умеет отдыхать, тот только портит себе здоровье, - у неё каштановые волосы, и тёмно-коричневые глаза, тонкими пальцами рук она держит в руке белый стакан с обломанной ручкой, в нём мартини и апельсиновый сок. В колонках заливается гитарное соло, вкрапленное в транс. Цезарь нагибается к ней, гладит руку и нежно целует шею.
Рыжий входит в казино¸ приятный полумрак, швейцар помогает снять аляску, подсвеченные неоном ступеньки ведут в игровой зал… Крутится всё быстрее и быстрее рулетка.

Цезарь проснулся и защурился от брызнувшего дневного света, протёр глаза, осмотрелся вокруг, рядом лежала Марина. «Груди у неё больше, чем казались… Когда казались? Вчера? Нет не вчера, я уже неделю тут… Неделю! Черт, сегодня собеседование. Он быстро соскочил с постели в ванную, наскоро умывается, бреется, торопливо одевает костюм, на ходу пьёт из заварочного чайника, одевает пальто, и ловит машину, на улице морозно и солнечно. Синее небо со светлыми голубыми краями крест накрест исполосано инверсионными следами, блестит свежий снег. Дворник-таджик приветливо взглянул на него у входа в метро. Какие сегодня скользкие ступеньки, ведущие в подземку. Десяток километров под землёй и он опять выныривает на морозный воздух, перед ним гигантское здание, фаллически возвышающиеся над низкорослыми соседями, своим видом говоря: «Здесь летают высоко, куда уж вам червякам, куда уж вам мелким торгашам, куда уж вам – жалким чинушам, здесь только отборные, или хотя бы родовитые!». Цезарю казалось раньше что это здание дразнило его, мол попробуй взберись сюда. И уже почти забрался, почти забрался, уже прошёл одно собеседование, а сейчас всё уже просто формальность».
Ему выдали электронный пропуск и он вошёл через вертушку, стены первого этажа были отделаны под белый мрамор, пол из гранитной крошки был отполирован до блеска, двери лифтов матово светились хромированным железом, он вошёл в раскрытые двери и нажал на сороковой этаж. На сороковом, у лифтов был зал с окнами во всю длину этажа, дух захватывало смотреть на Москву с такой высоты, такие игрушечные людишки, смешные машинки. Было страшно стоять близко к стёклам, создавалось впечатление, что одно неверное движение и полетишь в пропасть. Но было и весело. Как волк, почуявший кровь подранка, так и Цезарь предчувствовал пути к господству над всем этим, путь захватывающих новых приключений. Он вошёл в дверь, на который красовался номер 33, и лицо его застыло в удивлённой маске. В центре сидел знакомый менеджер, а рядом с ним в чёрном костюме и красном галстуке сидел Рыжий, он странно улыбнулся…
Собеседование было очень коротким, его не взяли. Цезарь сжимал и разжимал кулаки.
- Кто же думал, что вот так встретимся? – лицо его было румяное, даже красноватое, задорно щетинился рыжий ёжик.
- А ты как здесь?
- Да вот, работаю, не долго, правда, со вчерашнего дня.
- Какими судьбами?
- Да друг устроил, знаешь такого, Хохловский?
- Твой друг Хохловский?
- Да не он, его сын, познакомились в казино.
- Ты ходишь в казино? А мне говорили, что отправился в Тибет себя искать!
- Да, нет, себя я уже нашёл!
- Как же?
- Ты не поверишь, оказалась у меня кругленькая сумма. Я мог потратить её запросто, ну купить тачку крутую, но нет. Я же говорил, что всегда влекло меня к началу начал, к космосу. И вот, в ту ночь, когда мне фортануло с деньгами, всё сложилось, пустота, это же зеро, обозначение начала начал, неуловимой действительности сути бытия, всё начинается с нуля, в любом предмете есть ноль! Это так просто, все мои стремления, которые накапливались, вылились в один чёткий смысл! Все, что было я, поставил на ноль! На зеро!
- Ха-ха-ха, космос? Да ты нашёл космос в деньгах.
- Нет ты, не понял, космос – это ИГРА.

Рыжий не стал рассказывать ему тот жалкий день, когда он ползал на коленях перед Мариной, и умолял идти на собеседование вместе с ним. Про опустевший офис в одиннадцать часов, когда ночная Москва как на ладонях, его просят вежливо выйти. Звуки шлепков, крики, стоны. Потом, его приглашают, перед окном стонет Марина под младшим Хохловским с разгорячённым докрасна лицом, в кожаной жилетке и сапогах с плёткой стоит топ менеджер, приказывает ему раздеваться… Как после встречи в рюмочной он проиграл не только все найденные деньги, но и взял десять кусков в долг у Хохловского… Про открытое окно, и висящем мире вверх ногами.
Рыжий вздрогнул.
- Ты чего?
- Да так, если хочешь, я помогу тебе сюда устроится.
- Ты спрашиваешь, конечно, хочу!
- Главное ничего не боятся, ни низкого, ни высокого, невесомость, понимаешь?
- К полётам готов, - Цезарь широко улыбнулся, выставив широкие белые зубы.

После прочтения этого рассказа Ьуты пошёл в зал игровых автоматов и с первого же кона выиграл со ста рублей - 5 000р